В тот пронзительно холодный ночной час, когда границы между реальностью и вымыслом становятся едва различимыми, меня окутал сон необычайный, как будто был отброшен назад во времени – в эпоху черно-белых кинолент. Я оказался в горах, где даже мельчайшие детали мира потеряли свои яркие краски, превратившись в оттенки серого.

Мой поход начался у подножия горной цепи, где редкие деревья резко вырисовывались на фоне неба, словно выжженные углем контуры на белой бумаге. Извилистая тропа змеилась вверх, уводя меня все глубже в этот монохромный пейзаж. Чувствовалось, будто воздух был пропитан тишиной, как старинное платье – запахом нафталина.

Выше, в горах, туман был так плотен, что казался твердым как лед, а скалы – острыми и неприступными, словно были вырезаны из черного бархата и звездного неба. Бесцветный ландшафт оказался удивительно выразительным: где должны были быть оттенки зеленого – внизу, где луга – расстилалась лишь палитра серого, от светло-пепельного до глубокого графита.

Продвигаясь по тропе, я заметил фигуры других путешественников, лики которых скрывались под капюшонами дождевиков. Их движения были мягкими и плавными, словно они были частью некоей немой киноленты, закрученной в бесконечное вращение вечности. Невольно я стал считать свои шаги, создавая ритм, звучащий в унисон с моим дыханием и шелестом тревоги в сердце.

В какой-то момент, устав от бесконечных подъемов и спусков, я нашел укрытие в пещере, стены которой словно хранили истории о мире в цвете, но теперь отдавали предпочтение тишине черно-белых воспоминаний. Здесь, среди камней и эха капель воды, пробивающихся сквозь потайные пути земных глубин, я почувствовал нереальность своего присутствия в этом абсурдном, но завораживающем мире.

Проснувшись от странного сновидения, я обнаружил, что не могу отделить ясность утреннего света от серых теней горных массивов, что запечатлелись в моем воображении. Сердце все еще звучало эхом той мистической тишины, а глаза искали остатки тех гор, которые так круто возносились над холодным и влажным миром моего сна.

Как странно и обманчиво может быть наше подсознание, открывающее двери в миры, которые мы, возможно, никогда не сможем посетить в реальности, но которые оставляют в душе отпечаток, прочнее всякого реального впечатления. И даже теперь, после пробуждения, я испытываю непреодолимое желание вновь окунуться в те черно-белые горы, где время теряет свою мощь, а пространство – свои краски, оставляя лишь силуэты ощущений, рожденных во сне.